КН: Я обратил внимание, что на стене дипломы висят - это в Москве вручали?

ВМ: Да, вы присутствуете  как раз на телеканале, из которого этот бизнес и вырос. Все началось в 1991 году с метрового канала в Питере, который оказался одним из первых независимых частных  российских телеканалов. В свое время канал построил стпутниковую сеть. 6-ой канал принимали со спутника и передавали в эфир около десятка городов по стране, потом пришли новые инвесторы и сказали, что надо строить сеть из Москвы. Так и появился СТС.

КН:  СТС - это аббревиатура?

ВМ: Это аббревиатура, сейчас она не расшифровывается. Когда-то это было <Содружество телевизионных станций> или <Сеть телевизионных станций>. Разные ходили версии, но сейчас - просто СТС. Это очень четко выстроенный брэнд, абсолютно понятный и предсказуемый. Пожалуй, мы единственные, кто сказал зрителю сразу всю правду: мы - развлекательный канал.

КН: Но не сразу же СТС стал развлекательным телеканалом?

ВМ: Сразу. Допустим, на 6-м канале была идея семейного канала, молодежного, но СТС сразу появился как сеть развлекательная. Мы сразу объяснили - мы другие, не ждите от нас того, что привыкли видеть на телевидении - новости, аналитика, политика - мы здесь для того, чтобы вас развлекать.

КН: А в каком году СТС сформировался как брэнд?

ВМ: В 1995 году.

КН: И сразу в Москве?

ВМ: Да. Мы стали вторым по значению телеканалом в этой сети. У нас такая сетевая жизнь, которая показывает, что мы попали в свою аудиторию. Мы собрали молодую аудиторию, что ужасно трудно, потому что молодежь предпочтет телевидению все, что угодно. Основной телезритель сейчас - пенсионеры, мы же умудрились собрать молодых. По аудитории моложе 30 нам нет равных, мы - первые в Питере. И в России тоже.

КН: Есть мнение, что молодая аудитория неплатежеспособна:

ВМ: На самом деле, наша аудитория от 6 до 54 лет, ее мы рекламодателям и предлагаем. То есть это активная фаза жизни. От <мама, хочу сникерс> до пенсионного возраста. И, собственно говоря, там как раз с деньгами все в порядке. На западе люди в старости становятся самостоятельными, а у нас в старости становятся нищими, а  в молодости еще могут что-нибудь такое <подгрести>. У нас все наоборот.

КН: У меня всегда складывалось впечатление, что СТС - это симбиоз СТС и ТВ-6.

ВМ: Это не совсем так. Определимся в терминах. Сейчас есть ЗАО <Телекомпания 6-й канал>, а СМИ называется СТС-Петербург. Исторически было так. В 2000 году я пришел на канал, который назывался 6-канал и у него был свой логотип с ракушкой. Сейчас в это трудно поверить, но мы в 2000 году проводили исследование, и узнаваемость логотипа была гораздо выше, чем узнаваемость СТС. Поскольку не можем жить с двумя брэндами, мы сделали два этапа перехода. Если бы сейчас я мог вернуться в то время,  я бы, наверное, сделал резкий переход к новому брэнду, но тогда мы сначала назвались СТС-6 канал, год потратили на то, чтобы объяснить, что это такое, и только потом перешли на СТС-Петербург.

КН: Это оправдало ожидания?

ВМ: В общем, да. То есть мы не потеряли аудиторию, а, наоборот, ее приобрели. Там была путаница, потому что существовал еще ТВ-6 Сагалаева, судьба которого известна. Нас иногда с ними путали, говорили: <Киселеву привет передавайте>.

КН: То есть, привет не передавали?

ВМ: Нет, с удовольствием бы передавали,  но не по адресу.

КН: А сколько сейчас людей работают на канале?

ВМ: Около сотни.

КН: Хватает людей?

ВМ: В общем-то, да. Расширяться нет желания. Есть желание интенсифицироваться.

КН: А каков средний возраст сотрудников канала, если не секрет?

ВМ: В основном, это молодая публика, между 30 и 40 годами. Много совсем молодых людей.

Вы знаете, мы делаем <Детали>, это, по сути, не новости, у нас три оригинальных выпуска <Деталей> по 20 минут в день. Утренние - это шоу, там могут быть гости, может их не быть, оно построено в свободном жанре, чтобы зрителям что-нибудь с утра рассказать, поднять им настроение. В 19.30 у нас появляется Юлиан Макаров, который приглашает гостя и с ним беседует, демонстрируются сюжеты, которые с ним  связаны. В 23.30 начинается программа, которая по формату очень похожа на новости, поскольку это обзор жизни города за день, со всякими корреспондентами, которые ее снимают, по сути дела - гвоздь программы <Детали>, панорама городской жизни, которую мы делаем под флагом <не так интересно событие, как интересны детали>. Пытаемся разговориться со зрителем, как со своим приятелем, и это основополагающий принцип, потому что мы не вещаем для масс. Говорим так, как разговариваем друг с другом, на кухне, в курилке. Мы  это  рассказываем так, как бы мы рассказали эту историю своему приятелю. Зритель это ценит, потому что понимает, что мы на его стороне, что мы ничего не хотим ему вбить в голову. Мы  говорим, что мы не политики,  однако это может быть и политическая история, но мы ее рассказываем зрителю как приятелю: что нас поразило, что, собственно, произошло.

КН: За последние 12 месяцев мне показалось, что Пятый канал плюс ТВ СТО стали ближе к вашему формату.

ВМ: Безусловно, как только достигается успех в чем-то,  на этот путь устремляются  и конкуренты.

КН: Но есть успех и у Первого канала, у НВТ, у канала <Культура>: <Пятерка> вообще стала откровенно молодежной, вы с этим согласны?

ВМ: Фокина этого и не скрывает, она,  как раз, говорит о том, что модель СТС ее очень привлекает. Об этом она говорит и в интервью.

КН: А это правильно для городского телеканала?

ВМ: Я считаю, что нет. Городской канал должен быть городским каналом. Мы для себя открыли несколько истин, которые время от времени повторяем как мантры или пишем на листках, висящих  над рабочим столом: <Местное вещание должно быть местным>. На самом деле это смешно звучит, но мы шли к этому довольно долго, потому что многие считали, что мы должны освещать события глобального масштаба - выборы в США, свадьбу Мадонны. Пришлось им очень долго <вкручивать>, что мы делаем локальный продукт. Сейчас <Пятерка> проводила исследование, по результатам которого все газеты  писали: <Горожане признали <Пятерку> первым городским каналом>. Если разобраться, горожан спросили: <Назовите городские телеканалы по степени известности>. На первом месте они назвали <Пятерку>, на втором месте они назвали нас, хотя мы городским каналом не являемся.

КН: Вы - федеральный канал?

ВМ: Мы не федеральный, а сетевой канал. Мы не городской канал. У нас два городских канала - СТО и <Пятый>. Вообще, я  очень радовался этим публикациям, потому что это признание наших заслуг, то есть зрители нас считают своими, они нас перевели в категорию <понятные нам, близкие, родные>. Это здорово, значит - мы не зря суетились.

КН: То есть, нельзя сказать, что вас что-нибудь напрягает в отношениях с <Пятеркой>?

ВМ: Нет, нас абсолютно ничего не напрягает, потому что мы нормально конкурируем и искренне желаем им успеха. Вообще я считаю, что городской канал - это безумно трудная работа. Но на месте Фокиной и Корхиной я бы делал все немного по-другому.

КН: Я очень с много слышал и читал по поводу амбициозных планов <Пятерки>, которые были заявлены. Потом подводились итоги, и не все оправдалось:

ВМ: Честно говоря, никогда не надо так делать - говорить: <Я сейчас прыгну на три метра>, потому что обязательно в толчке подвернешь ногу. Прыгни, а потом собирай цветы, награды, медали. Мы никогда так не делаем, никогда не выбегаем перед журналистами и не говорим: <Мы сделаем то-то>, <Мы обгоним>. Конечно, мы к этому стремимся, но с начала обгони, а потом давай пресс-конференцию.

КН: Есть ли у СТС какая-то стратегия развития или какие-то моменты стратегии, которые можно озвучить? Как себя видит СТС в ближайшие три-пять лет?

ВМ: Стратегия такова. Во-первых, компания <СТС-медиа>, которая входит в состав наших учредителей, планирует запуск, что не секрет, второй сети в России. Следующий год пройдет под флагом запуска второй сети.

КН: А как называться будет?

ВМ: Название не определено, концепция не утверждена, но вещание надо начинать со следующего года.

КН: А формат?

ВМ: Сеть будет не политическая, а развлекательная, но направленная на более узкую аудиторию. Соответственно, СТС будет сдвигаться в сторону более статусного формата. Мы давно для себя провозгласили некие принципы, характеризующие <развлекательный телеканал>.  Страна находится в постоянном стрессе, людей настраивают на то, что они какие-то не такие, страна какая-то не такая, и у нас что-то не получится, и с таким настроением идти в будущее не получается. Поэтому мы даем некую красивую историю и показываем немножко другие истории, в которых люди получают от жизни удовольствие,  в общем, некую фабрику грез, которая в истории XX века вытащила Америку из глубокой депрессии. Это признают все. Америка, увидев кино в голливудском исполнении, вдруг подняла голову. Потому что все как Грета Гарбо, все как Кларк Гейбл, вперед и с песней! Что-то подобное мы пытаемся сделать с нашей страной, но, так как мы занимаем положение в высшей лиге телеканалов, это уже начинает обязывать. Если раньше мы могли себе позволить немного похулиганить в эфире, сделать какие-то новости на грани фола, то сейчас положение  обязывает. На самом деле - поразительная вещь: зрителю оказывается совершенно не все равно, на каком канале показывается один  и тот же фильм. Почему-то не все равно: Механизмы здесь очень тонкие и заключаются в следующем: например, в те редкие минуты, когда я вместе с семьей оказываюсь дома, и мы начинаем смотреть какой-то фильм, я говорю: <Слушайте, у нас же этот фильм есть на dvd, давайте посмотрим его в хорошем качестве, с хорошим звуком, без рекламы>, они говорят  <нет>. Я говорю: <Почему>?>, они говорят: <Интересно смотреть со всей страной>. Это очень тонкий психологический механизм,  ты как бы вошел в некий клуб, приобщился к некоему сообществу. Поэтому имиджи телеканалов чрезвычайно важны, это как клубный галстук,  что-то в этом такое есть:

КН: Можно сравнить это с покупкой, скажем, сахара. Сахар везде один и тот же, но приятней покупать его именно в этом магазине. По идее, и канал, и реклама может быть одна и та же, но как-то приятней именно на этом канале.

ВМ: Это все подсознательные механизмы.

КН: Это недавно стало известно или это аксиома?

ВМ: На самом деле, по данным социологических исследований, людям, действительно, не все равно, по какому каналу они смотрят фильм.

КН:  Это обязывает к более серьезному имиджу канала.

ВМ: И к статусности. Я читал об очень интересных исследованиях. Оказывается, есть телезрители, для которых просмотр телепередач - это способ общения с семьей, это нечто такое, чем занята вся семья, люди объединяются, могут перекидываться репликами, и при этом все чем-то заняты. Есть люди, которым очень важен статус телеканала, то есть им важно, чтобы они получали какую-то информацию от брэнда, которому они верят. Есть люди, которым все равно. Есть люди, которые ищут для себя, наоборот, какую-то узконаправленность и т.д. И все, кого не спросишь, при этом врут, что смотрят только канал <Культура> и больше ничего.

КН: Прошла смена имиджа,  я не знаю, как у вас на профессиональном жаргоне это называется, когда сменились все отбивки, заставки, произошел перезапуск канала.

ВМ: Мы все иногда обновляемся. Иногда радикально, иногда не очень.

КН: Почему питерские заставки отличаются от московских? Это принципиально? Ведь та же заставка <Деталей> отличается от московской. Почему не была взята отбивка московского канала?

ВМ: На самом деле, мы так и делали. Дело в том, что <Детали> - сетевой формат для каждого города. Та заставка, которую вы сейчас видите - старая заставка программы с Тиной Канделаки, которую мы просто отдали дизайнеру и попросили сделать ее без Тины Канделаки. Тем не менее, Тина Канделаки уже три раза успела поменять графику заставки.

КН: То есть, это не является каким-то специальным требованием?

ВМ: Нет, абсолютно.

КН: А обновляться не хотите?

ВМ: Обновляться хотим, конечно, но мы обновились не так давно, в марте переоборудовали старую студию, сделали новый свет, новую декорацию, новую графику: Вообще, на телевидении все мгновенно устаревает, зритель прожорлив в этом отношении, все форматы, которые Европа и Америка жевали десятилетиями, мы прожевали за два-три года.

КН: Но ведь в Европе и Соединенных Штатах  телевидение в принципе более доступно населению, в Штатах, например, более сорока каналов: А в Питере - 15-16 каналов. Это несоизмеримо, то есть конкуренция в Европе и Штатах сумасшедшая.

ВМ: На самом деле, конкуренция не очень влияет, потому что социологи говорят, что может быть 300 каналов, но смотрят все равно десять. Их человек <пролистывает> от нечего делать, но смотрит в основном 3-4 канала.

КН: А ожидается ли увеличение числа каналов?

ВМ: Есть такая компания,  как ТКТ - кабельное телевидение, которая сейчас планирует  сделать цифровое кабельное телевидение в большей части города. Они заявляют, что у них в цифровом качестве будет 17 эфирных каналов плюс еще два, то есть 19, а у желающих за это заплатить - до 38 каналов.

КН: Но это будут зарубежные телеканалы, переведенные на русский язык?

ВМ: Да, это будут зарубежные телеканалы,  переведенные на русский язык.

КН: А русские, оригинальные каналы?

ВМ: Мы запускаем еще одну сеть.

КН: То есть, в рамках одного телеканала уже стало тесно?

ВМ: В общем, да. Нам интереснее, с точки зрения бизнеса, иметь два канала.

КН: А будет ли в Питере вторая сетка?

ВМ: В Питере она будет обитать на 36-м канале.

КН: Это и есть фронт работ на следующий год? Говорить о других, параллельных, вещах не имеет смысла на фоне этого?

ВМ: Естественно, у нас масса планов, связанных с СТС. Мы будем вести активную деятельность, прилагать серьезные маркетинговые усилия, естественно, канал будет обновляться и с точки зрения продакшена, и с точки зрения визуализации.

Он не изменится кардинально, но станет статуснее, это то самое слово. Канал не станет серьезнее.

КН: А когда цены на рекламу будете повышать?

ВМ: У нас абсолютно открытая политика. Мы повышаем цены на рекламу дважды в год, и все рекламодатели об этом знают, к всплеску весеннего и осеннего сезонов. Мы делаем это не из жадности, просто к этому времени готовятся более рейтинговые продукты, и это дает всплеск аудитории.

КН: А рекламодателей стало больше за последнее время?

ВМ: Да, на рынок жаловаться не приходится, он растет хорошими темпами, нас это радует.

КН: Кого вы, в первую очередь, рассматриваете как  конкурента с точки зрения рекламоносителей? Есть печатные издания, наружная реклама:

ВМ: Для нас конкурентом является как раз <наружка>. Телевидение - на втором месте, а должно быть на первом.

КН: Нет ощущения, что у нас катастрофически мало достойных информационных событий? И связано ли это как-то с нашим городом, или эта ситуация нормальна для всей страны в целом (не считая Москву)?

ВМ: Сначала про Питер. Я, честно говоря, про Питер вообще ничего не понимаю, а главное, чего я не понимаю, почему этот город не катается, как швейцарский сыр в прованском масле. Это уникальный город, у него есть три гигантских преимущества перед всеми городами: у него есть и туристический потенциал, и потрясающие транспортные возможности, он и создавался как окно в Европу, инфраструктура, порт и высокие технологии, которые от большевиков нам достались в наследство и еще не до конца все эти НИИ вымерли. Поэтому проблема Питера - в непонимании приоритетов нашим Смольным институтом, кто бы там ни сидел. Все сейчас радуются, что <Газпромнефть> сюда переедет, но ведь дело не в этом, нужно только сосредоточить усилия на трех преимуществах. Условно говоря, Питер - это Венеция, Амстердам и Силиконовая долина в одном флаконе.

КН: Это возможно?

ВМ: Почему нет? Просто не дать этому зачахнуть, и в Питере наступит всеобщее благоденствие. Нельзя успеть все, в сутках только 24 часа, поэтому нельзя заниматься нефтью, газом и детскими садами одновременно. Понятно, что этим надо заниматься, но должны быть приоритеты. Единственный способ чего-то добиться - это специализация. Например, в Туле делают самовары и пряники - это два приоритета, которые отличают Тулу от других городов. Точно также можно поставить себе определенную цель. Добиться того, что бы Северную столицу в год посещало не меньше определенного числа туристов и сидеть и отслеживать, что этому мешает, что мы еще  должны сделать. Недостаточно просто создать  красивый сайт, где по-английски написано <Санкт-Петербург - это прекрасный город> и разместить его в Интернете. Нужно что-то сделать, чтобы туристу стало комфортно, чтобы потерявшийся, к примеру, турист не думал, что ему <каюк> и т.д. То же самое и с высокими технологиями и прочим. Что касается нехватки событий, то когда мне это пытались доказать журналисты, я приходил в неописуемую ярость, потому что в пятимиллионном городе, который по количеству населения - как вся Финляндия, не может быть дефицита событий. Говоря о той же Финляндии: я был в городе с однотысячным населением, там десять журналистов, которые составляют местные новости  в некий выпуск. Мне было жутко интересно посмотреть, что там - собака убежала, котлеты сгорели? Тем не менее,  они делают это с аналитикой, все похоже на новости, связано с экологией и развитием того или сего. Они находят эти новости, поэтому проблема нехватки событий в городе у них практически снята, потому что все равно всегда происходит что-то интересное.

КН: То есть, журналисты перестали приходить и говорить, что новостей нет?

ВМ: Перестали, потому что я всегда в ярость приходил из-за  того, что они не находят новостей.

КН: В чем тогда проблема с поиском интересной эксклюзивной информации?

ВМ: Журналиста хорошего очень трудно найти, это правда, люди не очень хорошо понимают цели и задачи, издатели тоже не очень понимают. Мне кажется, что потихоньку ситуация выправляется, рынок все ставит на свои места, если силовых методов не применять. Появился, например, питерский журнал <Город>, который освещает и городские проблемы, и национальные в преломлении Питера и совершенно не выглядит провинциальным. Что-то есть, но нет настоящих  влиятельных изданий.

КН: А что делает СМИ влиятельным? У меня есть свое предположение, но мне хотелось бы услышать от первого лица рецепт влияния СМИ: СТС - влиятельный канал?

ВМ: В какой-то степени, влиятельный. Во-первых - аудитория, во-вторых, какая-то достоверность и независимость, потому что, например,  газета существует на дотации своей политической силы. Имеет значение какая-то интонация разговора с аудиторией, стиль. Для меня идеальный пример - <Коммерсант>, хотя я все понимаю про форму собственности, но у меня не возникает впечатления, что кто-то меня хочет <запарить>, наоборот, возникает впечатление, что меня хотят проинформировать.

КН: Я хотел бы поинтересоваться непосредственно Виктором Викторовичем. Понимаю, что с 2000 года вы работаете на СТС-Петербург, а до этого что было?

ВМ: До этого я занимался бизнесом, который связан со СМИ. Начал с <Европы плюс>, с 1992 по 1997  я ее возглавлял, в общем-то, интересные были годы, надо вам доложить.

Затем я ушел в частный консалтинговый бизнес, радикально поменял профессию и три года работал хедхантером. Это была некая авантюра, мне казалось, что мне все на свете по плечу, даже поменять профессию. Насколько это было оправданно, мне трудно сказать. С одной стороны, мне этот опыт очень понравился с точки зрения понимания, потому что когда ты занимаешься узкой сферой, некие шоры образуются, а консалтинг - это такая сфера, где у меня колоссально разъехался кругозор, я начал понимать, как устроен мир, как устроены и работают банки, телекоммуникации, какие  проблемы у российских компаний, какие типичные недопонимания возникают, какие ошибки в бизнесе: Я это расцениваю, как курсы MBA, только круглосуточные. Такого опыта нигде нельзя получить, потому что ты занят тем, что встречаешься либо с кандидатом, либо с клиентом, и каждый тебе рассказывает, то, что называется case-study, т.е. за каждый встречей стоит какой-то кейс. И начинаешь понимать. Это потрясающая школа с точки зрения обучения. Типичные ошибки менеджмента, типичные ошибки во взаимоотношениях партнеров у меня просто по полочкам разложены.

В1997 году мы преуспевали, в 1998 году бизнес пошел на спад, но мы пережили этот кризис, объединившись с другим агентством. Сейчас мои бывшие партнеры преуспевают. Этот бизнес, с точки зрения моего развития, не был ошибкой, но был неким отходом от специализации. И я немного тосковал по стихии, которая мне была ближе, как моряк тоскует по морю. В результате этой тоски я оказался на СТС.

КН: Как вы попали Петербург, где родились?

ВМ: Я здесь родился.

КН: И никогда не было желания уехать?

ВМ: Иногда возникало желание уехать далеко-далеко, но что-то меня удерживало. Покидал Питер надолго всего один раз. После обучения я отправился в Ирак, который так теперь популярен, и какое-то время там при Саддаме Хусейне поднимал ему энергетику работая на электростанции. Потом я  сделал головокружительную карьеру, под конец стал там чуть не личным переводчиком  советника по экономике, он меня таскал на серьезные переговоры с арабскими дядьками, на которых обсуждались многомиллиардные контракты. Опыт был - будь здоров. Началось с того, что я попросил меня распределить переводчиком. Я закончил филфак ЛГУ,  но я не очень понимал, то с этим знанием делать, поэтому меня и посетила авантюрная идея куда-то ехать.

КН: А сейчас живете в Лисьем Носу?

ВМ: Да, я уже десять лет житель Лисьего Носа.

КН: Перспективное было выбрано направление, как показывают цены на недвижимость:

ВМ: Да, это в конце 1980-х годов было, я там пытался дом построить, а все крутили пальцем  у виска, думали, куда драпать, пока я вкладывал деньги в строительство.

КН:  Это здорово, а дети есть?

ВМ: Дочка.

КН: А чем она занимается, если не секрет?

ВМ: Ей 13 лет, она учится в школе, мечтает стать модным фотографом, дизайнером.

КН: Папа не отговаривает?

ВМ: Нет, я ей говорю, что можешь стать кем хочешь, но только для того, чтобы быть лучшей в этой области.

КН: Не было никогда желания второго ребенка завести, мальчика?

ВМ: Было, конечно, идеи имеем, но как-то :

КН: А как у вас со спортом?

ВМ: У меня есть лошадь, она стоит в Репино. Не скажу, что это спортивное увлечение, но меня интересуют прогулки. С дочкой по выходным выезжаем. Берем вторую лошадь и гоняем по лесу в свое удовольствие. Когда-то я даже пытался конкур осваивать, но скоро понял, что этим надо или серьезно заниматься, или никак. Мне это не так интересно, как лесные прогулки на лошади. Можно на залив выехать, и, когда на пляже никого нет, врезать там галопом.

КН: У меня последний вопрос, он простой, но мне очень интересен ответ на него разных людей. Счастлив ли Виктор Викторович сегодня, и что для него является определением счастья?

ВМ: Думаю, что да. Во всяком случае, если бы я на него ответил нет, я бы почувствовал, что немножко грешу. Известно, что счастья нет, а есть покой и воля.

Для меня это скорее самореализация, это - гармония с самим собой, когда не приходится делать каждый день то, что тебе противно, когда не приходится постоянно себя ломать, и т.д., когда ты можешь находиться в гармонии с самим собой и какую-то часть  мира, которая тебя окружает, построить по принципам гармонии. Что меня выводит из этой гармонии, - это, наверное, мысль о какой-то недостаточной реализации, об  упущенных возможностях. Мне кажется, что все мы какой-то ерундой занимаемся, что я бы мог, условно говоря, полчаса пролежать на диване, а мог бы стихи почитать, цветок посадить. Поэтому иногда наступает такое беспокойство. Пытаюсь бороться, но, в целом, это не является постоянным фоном.

Кстати, о телевидении: есть необыкновенный человек - Роман Петренко, с которым я начинал, сейчас он руководит ТНТ. Он придумал концепцию ТНТ как развлекательного, но полезного телевидения. Он исходил из того, что, когда человек смотрит телевизор, у него возникает комплекс неполноценности оттого, что он занят бестолковым делом, ведь в это время он мог бы вскопать огород, написать диссертацию, еще что-то сделать... Для того, чтобы дать зрителю индульгенцию, на ТНТ ему подспудно внушают, что он узнает для себя массу полезной информации:  сколько у акулы зубов, как действует электрический скат и т.д.

КН: Это здорово. Спасибо.

Интервью взял Николаев Кирилл А. (Ноябрь, 2004, Санкт-Петербург)
(С) Карта СМИ Санкт-Петербург